• САМОЕ НАЧАЛО (Происхождение Вселенной и существование Бога)

    Жить без высшего смысла?

    Без Бога жизнь не имеет смысла, но даже те философы, кто это осознал, продолжают жить так, будто этот смысл есть.

    Жан-Поль Сартр, например, считал, что человек может придать своей жизни смысл путём свободного выбора определённого образа действий. (Сартр выбрал марксизм)


    Но подобная программа совершенно непоследовательна. Нельзя сказать, что жизнь абсурдна, и тут же, не переведя дыхания, утверждать, что человек может придавать ей смысл Человек, запертый в нижнем этаже, где жизнь абсурдна, не может скакать на этаж выше — туда, где жизнь обладает смыслом. Это уже будет не его жизнь, а чужая. У человека, не имеющего Бога, смысл жизни ниоткуда не возьмётся.


    Упражнение в самообмане — вот что на самом деле предлагает нам Сартр. Не очевидно ли, что у Вселенной либо есть смысл, либо его нет? И оттого только, что я ей этот смысл припишу, он у неё не появится Ведь может выйти так, что я приписываю ей один смысл, а вы — другой. Кто же прав? Разумеется, ни вы ни я. Вселенная, лишённая смысла, остаётся бессмысленной, как её ни рассматривай, — точно так же, как Земля останется круглой, сколько б я ни утверждал, что она плоская. В действительности Сартр говорит. «Давайте притворимся, будто Вселенная имеет смысл».

    Жить без ценностей?

    Здесь непоследовательность наиболее наглядна. Во-первых, атеисты, опровергнув Бога, продолжают придерживаться ценностей любви и братства. Альбера Камю справедливо подвергали критике за то, что он верил одновременно в абсурдность жизни и в этику любви и братства между людьми. Эти две вещи логически несовместимы.

    Бертран Рассел грешил такой же непоследовательностью. Будучи атеистом, он был также ревностным критиком общественных отношений, обличал войну и т.п.


    Отрицать существование Бога — значит отрицать существование абсолютного добра и зла. Человек, живущий в нижнем этаже, обязан прийти к логическому заключению, что «всё позволено», говоря словами Достоевского. Но Достоевский показал, что с такими взглядами человек жить не может. В его романе «Преступление и наказание» молодой атеист зверски убивает старуху. Он знает, что, согласно его теориям, он не должен ощущать вины. Тем не менее, чувство вины точит его, пока он не является с повинной и не предаёт жизнь Богу.


    В другом шедевре Достоевского, «Братья Карамазовы», Смердяков убивает отца, поверив Ивану, что нет ни Бога ни абсолютных ценностей. Затем он обвиняет в этом убийстве самого Ивана: ведь это он говорил, что Бога нет. Не в силах принять логические выводы собственного мировоззрения, Иван кончает «белой горячкой».


    Человек не может жить без ценностей. Он не может представить себе. что солдаты имеют полное право убивать невинных детей, что для диктаторских режимов вполне естественно пытать политических заключённых, что вполне приемлемо, когда человек вроде Иди Амина безжалостно истребляет тысячи своих соотечественников. Все в человеке вопиет о том, что подобные поступки злы — поистине злы. Но ведь если нет Бога, то нет ни зла ни добродетели! И всё-таки человек апеллирует к ценностям, не замечая, что залез в область веры. Не говорит ли такое поведение о том, что миру, лишённому Бога, не хватает чего-то очень важного?


    Во-вторых: если нет ни Бога ни бессмертия, то множество злодеяний останется без наказания, а героических жертв — без награды.


    Английский богослов кардинал Ньюман сказал однажды, что если бы он не верил, что в загробной жизни все злодейства человеческой истории будут отомщены, то он сошёл бы с ума. И его можно понять. Невыносимо оказаться во вселенной, в которой нравственная ответственность и нравственные ценности отсутствуют. Поэтому вряд ли возможно найти атеиста, который жил бы в полном соответствии со своими взглядами, продуманными до конца.


    … Но, сознавая жизни быстротечность,
    Он так живет — наперекор всему, —
    Как будто жить рассчитывает вечность
    И этот мир принадлежит ему.

    Жить без цели?

    Большинство людей, отрицающих наличие цели в жизни, всё же живут счастливо — либо придумывая себе какую-то цель (что, как мы видим на примере Сартра, сводится к самообману), либо не делая окончательных логических выводов из своих взглядов.

    Возьмём, к примеру, проблему смерти. По мнению Эрнста Блоха, современный неверующий человек выживает под угрозой смерти — подсознательно заимствуя веру своего прародителя в бессмертие, хотя сам он на такую веру не имеет права. Как отмечает Блох, вера в то, что жизнь оканчивается ничем, вряд ли «достаточна для того, чтобы высоко держать голову и трудиться, словно нет никакого конца.». Заимствуя у предков обрывки веры в бессмертие, пишет Блох, современный человек не ощущает бездны, которая непрестанно его окружает и которая в конечном счете неминуемо его поглотит Благодаря этим обрывкам он сохраняет чувство собственной личности Благодаря им возникает впечатление, что человек не погибает, а попросту в один прекрасный день мир перестает ему являться. Таким образом это «мужество» кормится за чужой счёт. Оно живет минувшими надеждами и той опорой, которую они некогда давали.


    Но у человека нет больше прав на эту опору, если он отвергает Бога. Однако, чтобы не жить бесцельно, он скачет в верхний этаж и тащит цель жизни оттуда.


    В таком же точно положении оказываются и те, кто рассуждает примерно так: «Ни у Вселенной, ни у человечества цели существования нет, это правда. Но причина существования есть. Эта причина — случай.» Однако много ли радости жить в безличной вселенной, управляемой слепым случаем? И кончается тем, что эти люди начинают приписывать личностные качества и мотивы самим физическим процессам. Такой скачок этажом выше порождает довольно неожиданную манеру выражаться.


    Например, выдающиеся советские физики Зельдович и Новиков, размышляя над свойствами Вселенной, задаются вопросом: почему это Природа создала именно такую Вселенную, а не другую? Это странно слышать, особенно от советских учёных.


    Природа, судя по всему, здесь подменяет собой Бога, играет Его роль.

    Френсис Крик тоже пишет слово «Природа» с заглавной буквы и рассуждает о естественном отборе как об «умном» процессе, думающем, что предпринять.

    Английский астроном Фред Хойл приписывает самой Вселенной божественные качества.


    Жить без Бога?

    Хотя все эти люди отрицают существование Бога, они протаскивают контрабандой некий заменитель Бога, потому что им тошно жить во вселенной, где всё представляет собой случайный результат действия безличных сил. Забавно наблюдать, как они пятятся, отступаясь от своих взглядов перед лицом вытекающих из них конечных логических выводов.

    Так например, борцы за права женщин поднимают бурю протеста по поводу сексуальной психологии Фрейда, обвиняя её в шовинизме и в унижении женщин. Некоторые психологи не выдерживают напора и пересматривают свои теории.


    Но где же их логика? Если фрейдистская психология и впрямь истинна, её унизительность для женщин не должна иметь никакого значения. Нельзя менять истину только потому, что нам не нравится, куда она ведёт. Но люди не могут вести последовательную и счастливую жизнь в мире, где другие люди обесцениваются.


    Последовательно выступать в поддержку прав женщин можно лишь при условии, что Бог существует. Ибо если Бога нет, то ценности не имеет никто. К тому же, в соответствии с установкой естественного отбора, самец биологического вида обладает характеристиками доминантности и агрессивности, и у женщины «прав» не больше, чем у козы или курицы. В природе правильно то, что существует.


    Но кто же сможет жить с такими взглядами? Видимо, даже фрейдистам это не под силу.


    Вспомним социологический бихевиоризм — учение Б. Ф. Скиннера. Его взгляды ведут к обществу наподобие описанного Джорджем Оруэллом в романе «1984», где правительство контролирует и программирует мысли каждого Собак Павлова можно было приучить к слюнотечению по звонку, и то же возможно по отношению к людям. Если Бога нет, и теории Скиннера верны, то не может быть никакого нравственного возражения против обращения с людьми как с крысами в ящике Скиннера, где они бегают по своим лабиринтам, манимые пищей и подгоняемые электрошоками. По мнению Скиннера, все наши поступки все равно заданы наперёд. Человек качественно не отличается от крота, поскольку и тот, и другой — это всего лишь вещество в комбинации с временем и случаем.


    Как же можно жить с такими бесчеловечными взглядами?


    Или, наконец, возьмем биологический детерминизм такого ученого как Френсис Крик Логика приводит к заключению, что человек ничем не лучшие любого лабораторного экспоната. Мир пришёл в ужас, узнав о лагерях наподобие Дахау, где нацисты использовали заключённых в медицинских экспериментах. Но к чему приходить в ужас? Если Бога нет, то какие есть основания возражать против использования людей в качестве подопытных кроликов?


    На мемориальном комплексе в Дахау есть надпись. «Nie wieder» «Это не должно повториться!», — но подобные вещи повторяются. Недавно было обнаружено, что ученые-медики в Соединенных Штатах сделали нескольким людям, без их ведома и согласия, инъекцию стерилизующего препарата. Отсюда прямая дорога к демографическому контролю, в ходе которого слабые и нежелательные индивиды уничтожаются, уступая место сильным. Разве мы не должны заявить, что это недопустимо, что человек — это не просто электрохимический прибор? Но: мы можем протестовать лишь в том случае, если Бог существует.


    Теперь вы видите, почему — если Бог мёртв, человек также мёртв? Человек не в состоянии последовательно жить в соответствии со взглядом, что в конечном счете жизнь лишена смысла, ценности и цели.


    Фридрих Ницше, великий немецкий атеист девятнадцатого столетия, провозгласивший «смерть Бога», признавал, что для последовательной и счастливой жизни атеисту необходимо быть «сверхчеловеком» — неким мифическим, сверхчеловеческим идеалом, достичь которого никому, в том числе и самому Ницше, не удалось и не удастся. Сам по себе конечный мир вряд ли достаточен для обоснованно счастливой жизни.